16. Мечты под дулом пистолета

Мечта под дулом пистолета

Всё начинается с Мечты. Я хочу быть Учёным, многодетной Матерью, всегда Красивой женщиной.
Кто нашептал мне эти желания-мечты, кто подбросил мне образ Идеала, к которому я всю жизнь должна стремиться, любить, страдать и делать в результате этого что-то очень важное для всего мира, который решил, что именно я здесь нужна?
Что может определить успех решения поставленной передо мной задачи?
Конечно, заложенные в меня способности, большое желание раскрыть их – Амбиции и условия Жизни, в
которой я оказалась.
Но в Жизни нас подстерегают удары за ударами, словно наши Мечты и Амбиции находятся всегда под дулом пистолета. Он отстреливает наши способности одну за другой. Только Амбиции долго сопротивляются возникающим потерям. Способности видоизменяются, одни заменяются другими. Мечты и Идеалы поддерживают нас, питают нас жизненными силами. И, о Чудо, мы совершаем, казалось бы, невозможное!
Ура! Мы победили! Почти все наши трудные планы сбываются.
Вот, что произошло с моей литературной героиней Никой в её долгой и сложной Жизни.


Грёзы любви

Ника с Соней вместе учились в девятом классе. Они не были подругами – так, одноклассницы. Уж очень они были разные.
Как-то раз они ходили под дождем. Соня уверяла, что это ее любимая погода. Был темный осенний вечер, моросил холодный дождь и скатывался каплями с Сониных черных кос, свернувшихся трубочками, словно змеи. В каплях дождя отражались редкие огни фонарей. Соня так увлекательно рассказывала о своем красивом ласковом синеглазом парне, а потом не менее увлекательно – о другом парне, живущем в том же доме, что Ника перестала замечать холодный дождь.
Большие черные глаза Сони сверкали. И она, как колдунья, навевала Нике грезы первой любви. Она заочно влюбилась в это прекрасное создание – Владимира Петрова Соня раздобыла где-то маленькую фотокарточку Владимира. Ника бережно хранила ее в тайнике – в разрезе картонной обложки дневника. На уроке Ника могла смотреть на него. В блокноте с разноцветными листами Ника писала стихи о любви, о нем.
Нет, после Новогоднего бала они не познакомились. Он провожал их с Соней только после школьного первомайского вечера.
Их нежная дружба продолжалась около года. Весной он Нике дарил цветы из своего палисадника: букеты персидской сирени и жасмин. Эти цветы до сих пор – ее любимые. И сейчас их тонкий аромат приводит её в трепет.
После экзаменов девушки и парни шли в старинный парк кататься на лодке. На этот раз они с Владимиром оказались в одной лодке. Он сидел на веслах. Солнце было в небе, тысяча солнц сияли в маленьких волнах под его веслами. Солнце сияло и в его голубых глазах, губы улыбались из-под солнечных брызг на пушке его первых усов. Маленькие солнца падали Нике на белое платье. Длинная коса оттягивала голову, и она тоже была расцвечена радугой маленьких бриллиантов.
Свет, солнце, Счастье! Неужели это все было для Ники? Он с ней рядом! Её стихи ожили и окружили их сказочной толпой. Ника запомнила это на всю жизнь.
Ника любила смотреть, как его сильные руки ловко отражали удары мяча. Он хорошо играл в волейбол. Когда темнело, игра кончалась, и они шли, взявшись за руки по их любимой тропинке.
Луна, спутница влюбленных, окутывала их мягким, волшебным светом. И Ника, как невеста, шла в лунной вуали.
Зимой парни и девушки собирались у школы. Они брали с собой коньки и ехали все вместе на каток в Парк Культуры и отдыха. Там были специально для катающихся залиты дорожки. По ним плавно скользили, взявшись за руки, юные посетители катка. Были там и «теплушки», где можно было отогреть ноги, сев на деревянный пол около батарей.
Надо сказать, что Ника очень неплохо ходила на лыжах, но на коньках вообще никогда не стояла.
Идти на каток для начинающих Ника не хотела. Ей надо было быть там, где был её спортивный Владимир Петров.
Учиться кататься она стала на маленьком пятачке, расчищенном на ближнем пруду. На её беду учиться ей пришлось на коньках, вовсе не приспособленных для этой цели, – «беговых» коньках – «норвежках». Только такие где-то в прокате смог достать ей отец. Кругом не было ни души, ни одного свидетеля её многократных позорных падений. О синяках и шишках и говорить не приходилось. Слава богу, обошлось без травм.
В общем, кое-как она держалась на ногах и предлагала покататься с собой сильным парням, которые уверенно держались на льду. Такие «приглашения» со стороны девушки они, эти парни, наверное, считали нескромными. А что поделаешь? Зато она была рядом с ним.
Безоблачное счастье было недолгим. Они стали встречаться все реже. Он не всегда приходил на скамейку около своего дома. Это не он приходил к её дому, а она – к его дому.
Однажды пришла беда.
Дело в том, что она тогда сильно заикалась. «Логоневроз», как определил врачи. Следствие военных бомбёжек. Со временем это должно было пройти. Девушки в классе, наверно, считали её уродом – заикой. Они недоумевали, как она оказалась избранницей самого красивого парня. И не простили ей этого.
Одна девушка даже процитировала при ней чьи-то стихи:«Кто ни за что полюбит человека, разлюбит тот его по пустякам».
Как-то раз девушки в классе, взобравшись с ногами на две парты в углу класса, о чем-то тихо возбужденно говорили. Потом они позвали Нику и сказали, что парни из соседней школы говорят, что будто бы она объяснилась в любви Петрову. «Ну, это неправда.Он первый написал мне в грамматике английского языка:«I LOVE YOU».
Это она про себя подумала. А на самом деле, она стоит и молчит. А, может, не молчит? Трудно сказать. Вообще-то, он выпросил у неё её блокнот со стихами. Возможно, там и были такие слова. Они-то откуда знают? Какое им дело? Ника недоумевала, как всем стало известно, что она его любит, может быть, он дал кому-нибудь почитать блокнот? Нет-нет, он не мог! Может быть, кто-нибудь выхватил у него блокнот из рук? И его стали читать все Девушки требуют: если это неправда, то она должна дать ему при всех пощечину.
Соня даже репетировать стала с Никой, как это надо сделать. Она даже подставила скамеечку, изображая Владимира. Как она ни старалась, рука Ники не поднималась. «Ну, ничего, получится, мы все там будем» - сказала Соня. Парни тоже как-то стали кучками ходить. А в середине – Владимир Петров. Видно, что-то узнали.
После нескольких проходок их компаний друг около друга никто из их середины не вышел и не подставил щёку для пощёчины. Всеми ожидаемая «гроза» так и не разразилась. Пощечины так и не было. Никто не пострадал.
После этой истории с пощечиной Владимир вдруг появился около её дома. Она глазам своим не поверила. Этого никогда не было.
Был теплый майский вечер, и она сидела около раскрытого окна и думала о нем, как всегда. Она оберегала сон своих маленьких брата и сестры. Чтобы их не разбудить, она вылезла из окна. И они до полуночи бродили втроем: она, он и его велосипед, его неразлучный друг. В блокноте она потом записала что-то нежно-поэтическое.
Какое это было счастье! Они опять были вместе. Ни о какой пощечине они не говорили. После, спустя многие годы она написала восторженное стихотворение от этой встречи: «Мгновение – продлись!»
Они были одни в мире. И перед ними была вся вселенная, а они были ее счастливые дети.
Утром она пошла к подруге Вале. Ника была просто переполнена счастьем. Надо было немедленно с кем-то поделиться. Ника шла, и было ощущение, что это не она, а бесплотный ангел. Казалось, Ника шла, едва касаясь земли. Почему-то не хватало воздуха. Наверно, как у вороны, некстати подумала Ника, «от радости в зобу дыханье сперло». Вот она и «каркнула» подруге о своей радости. Но подруга Нику не поняла. Только через много-много лет Ника догадалась, что, и она была в него влюблена. «А ты вот так сразу и простишь его?». За что? Ни он, ни Ника не понимали. Ясно, что после этого он стал встречаться с другой девушкой на класс моложе, очень похожей на Нику.
На выпускном балу он был тоже с ней. Иногда Ника не выдерживала и шла в открытый класс поплакать. Школьный поэт Олег Костров, видя её состояние, пригласил её танцевать. Почему она не ушла раньше с этого бала? Хотелось продлить сладкую муку?
Она стояла у окна. Вставало солнце. Вот начинается жизнь. Какой она будет?
Светлый ангел первой любви долго охранял Нику от необдуманных поступков, прежде чем она смогла опять полюбить. Проходя мимо его дома по их любимой тропинке, она прислушивалась к шагам за спиной. Ей казалось, что вот сейчас, сегодня, он догонит её, обнимет и скажет главные ласковые слова. Но этого не происходило.
Как-то приятельница Соня встретила Владимира на том же катке зимой. Он сидел на полу в «теплушке», грел свои усталые ноги, мечтательно задумавшись. Может быть, он вспоминал «Свет, солнце, счастье!», которое было с Никой. Может быть, его лёгкой дымкой окутали грёзы любви. Ласковый красавец Владимир, рано освободившийся от пут семейных обязанностей, наверно, имел много женщин. Отдав дань новомодному сексу, вспоминал ли он тогда влюблённую девочку, писавшую о нём стихи? Вспомнил ли он её в лодке, под дугой многоцветной радуги, вспомнил ли он её восторженный смущённый взгляд? Может быть, именно он согревает его в минуты тоски и разочарований?
Эта любовь стала как бы эпиграфом ко всей её жизни. Человека романтического, верящего в добро, чудеса, которые всё-таки иногда происходят, помогла ей утвердиться как человеку неординарному. Потом, в жизни ей это помогло.
Трагическая история первой любви Ники – это был первый удар судьбы, первый выстрел из дула пистолета.
Скорее, это был уже второй удар. Первый она получила, придя в школу, где её, левшу, обучили писать правой рукой. Как выяснилось позже, это и явилось причиной её заикания, а не военные бомбёжки. Но тогда она этого не знала. Не догадывалась она и о том, что она левша от природы. Как только она кончила работать правой рукой ( уже на пенсии), она резко перестала заикаться.
Вернёмся к тому времени, когда заикание, приобретённое в школе, повлекло за содой целую серию последующих ударов Судьбы, Мечты под дулом пистолета приобрели несколько изменённую форму и окраску.

Эффект мадам «Помпадур»

«Они нас догоняют». Ника помнит эту фразу, когда вместе с другими детсадовскими детьми их везли в битком набитом стареньком автобусе из деревни «Корманово» после летнего отдыха. «Они» – это были немцы, которые, как говорили воспитатели, «шли по пятам». Тем не менее на ночь они остановились в каком-то совхозе, и воспитатели ничего лучше не придумали, как «прятать» их во время налёта в застеклённых парниках. Сверху, наверно, казалось, что это – крыша завода. Вот с самолёта по этой крыше и стреляли. Воспитатели были как помешанные. Слова от них было добиться невозможно. В общем, жертв не было. Пронесло.
Ангел-хранитель летел над их автобусом, когда он нёсся из последних бензиновых сил. Иначе – разыскивали бы их родные по всему белому свету всю жизнь.
Ника помнит страшные бомбардировки, немецкие самолёты над головами. Отец Ники любил "бесстрашно" стоять вне всякого прикрытия и наблюдать воздушный бой. Ника помнит, как они с отцом, однажды стояли около канализационной колонки во время налёта немецких самолётов. Около их бараков находилась зенитная батарея, которая на своём участке не пропускала немецкие самолёты к Москве. Мать, Ники, стоя на террасе барака, разрывалась от крика: «Отец! Отец! Иди сюда!» Он считал, что прямое попадание вряд ли на них придется, а если попадёт в барак – оттуда уже не выберешься. Отец, наконец, внял просьбам матери, и они пошли к ней на террасу. Утром на том месте, где они стояли ночью, лежал большой корявый металлический осколок, наверное, от зенитного снаряда.
Эти и другие стрессы повлияли на психику Ники и она, возможно, от этого стала заикаться.
Детвора около дома дразнила Нику «заикой» и строила при этом соответствующие гримасы, которые она непроизвольно делала, заикаясь. Подруг у неё было немного, но они никогда не напоминали Нике о страшном недуге.
В школе её не дразнили. Но там надо было отвечать урок. У доски Ника не могла сказать ни слова. В конце концов ей разрешили отвечать письменно.
Однажды ей поручили написать инсценировку по сказке Пушкина «О мёртвой царевне» – учительница знала, что она пишет стихи. Перестраивая сказку под пьесу, она так вошла в роль, что попросила дать ей роль Злой Царицы. Учительница боялась, что у Ники ничего не получится из-за заикания. Но она только в одном месте чуть-чуть запнулась, а так с большим подъёмом и с «выражением» исполнила свою роль. На сцене Ника была уже Царицей, а она, понятно, не заикалась. Выручала большая сила воображения. Она могла проливать слёзы и над героями своих стихотворений, которые попадали в трудные ситуации.
Логопеды, к которым обратилась её мать, пытались избавить её от заикания. Они требовали, чтобы она ходила в магазины и как можно больше общалась, чтобы избавиться от «страха речи». Это было кошмарное время. Она думала, что уж лучше была бы она вовсе немой. Даже хотела утопиться в ближнем пруду. Но передумала, то ли от страха встретиться с пятнадцатилетним парнем, недавно утопившемся в пруду из-за несчастной любви, то ли из-за холодной воды.
Если бы не "историчка", которая хвалила её: «Светлая голова! Светлая голова!» да физик, которому нравились её правильные краткие ответы с места на сообразительность (он отстаивал перед экзаменационной комиссией её «пятёрку»), - если бы не всё это, она бы на веки вечные считала бы себя безнадёжным уродом и никому не нужным человеком. Потом, вспоминая поддержку друзей и близких людей, она напишет в одном из своих стихотворений: « Слово доброе, подчас, подобное для нас спасательному кругу».Стихотворение называлось: « Как тяжко «уценённым» быть».
Этот страшный комплекс так глубоко засел ей в голову, что все её удачи в жизни казались случайными. Любовь и внимание самого красивого мальчика в школе – это непонятное волшебство…Школьные девочки не могли ей этого простить и, в конце концов, они нашли способ их развести.
Видимо, умница и красавец Владимир увидел в ней то, что в привычной суете школьной жизни не было заметно другим.
Что-то толкало её компенсировать этот недостаток. После окончания института она много читала о психологии общения, даже хотела поступить в университет на факультет психологии, на заочное отделение. Но когда на кафедре ей дали программы, по которым им будут читать лекции, она поняла, что это – не то.
Её интересовала психология ума, способностей, может ли она заниматься научной деятельностью. Слово «аспирант» звучало магически и щемяще-недосягаемо.
А пока у неё был план «самоусовершенствования», где было тринадцать пунктов. Её интересовало всё – от архитектуры и психологии до автоматики и телемеханики Ей понравилась книга Шопенгауэра, где он остроумно разбирал приёмы спора. Это была книга: «Эвристика – наука спорить». Она читала и хотела узнать, почему музыка так особенно действует на человека, в чём заключается ритмическая магия стихов. Она заново хотела знать, что такое «хорошо» и что такое «плохо» не по Маяковскому или институтским курсам, а по Спенсеру, Шопенгауэру, Ницше, Моэму, Карнеги.
Книгу по истории искусства, где сравнивалось искусство Запада и Востока, она прочла несколько раз в читальном зале библиотеки имени Ленина.Что такое «Красота» и какая она в разных странах и эпохах?.И почему она так нужна людям.
Из-за заикания много слов она произносить не могла. Ей надо было выбирать лаконичные обороты речи, удачно отражать реплики в споре.Ей часто приходилось спорить с довольно солидными оппонентами и доказывать свою правоту и неординарность взглядов. В споре она забывала о заикании.
В Ленинской библиотеке, особенно в научном зале, было много молодых людей. Они ей подсказывали, что интересного нужно прочесть: «Как, вы не читали Керама «Боги, гробницы, учёные»? Обязательно прочтите». И как раз она встречает эту книгу в одном букинистическом магазине. Книга произвела на Нику такое впечатление, что она потом пересказывала ее и несколько раз читала оттуда выдержки своим детям, уже школьникам.
Итак, она знала много, ей просто хотелось как бы "выпрыгнуть" из своего заикания. И однажды, она обнаружила, что она – не заикается! Она стала говорить о результатах своей работы, которая была сделана значительно позже диссертации. Результаты её заставили перестроить все материаловедческие испытания в институте, более эффективно использовать дорогостоящие добавки. Нику удивило, что её слушают c сосредоточенным вниманием маститые специалисты.
В течение жизни в своих научных работах она разрабатывала всего три-четыре идеи. Они были очень просты. Иногда трудно было доказать патентную новизну. Явление лежало на поверхности и было как бы само собой разумеющимся. Ничего особенного в нём не видели. Но использование этих «мелочей» давало большую пользу, а неучитывание их – большой вред, и даже могло привести к аварийным ситуациям. Самое трудное - это доказать очевидное. Парадокс!
Нике однажды рассказали притчу-историю.
У одного геолога была привычка везде постукивать своим молоточком. Вот однажды идёт он мимо тяжёлой двери в шахту. А подпирал эту дверь какой-то грязный камень. Он ударил по привычке молоточком – это оказался золотой слиток, который долго-долго здесь лежал без особой пользы, разве что дверь подпирал.
Вот так и Ника, девочка-заика, лишённая возможности говорить, оказывается, имела привычку внимательно присматриваться к окружающим предметам и людям. Стук-стук молоточком, а там – неизвестная красота.
И ещё ей часто приходила в голову история известной любовницы короля – мадам Помпадур. Любовь, физический недостаток и страстное желание «компенсировать» его развитием других сторон личности человека-всё это делает чудеса, известные под названием «Эффект мадам Помпадур».
Майский вечер и одинокие каблучки

"Институт – кузница кадров старых дев». Это саркастическое изречение было популярно в вузе, где училась Ника, ближе в третьему курсу. В это время девушки старались выйти замуж. В письмах их предупреждали выпускницы, "распределённые" в далёкие сибирские города: «Выходите замуж в институте. Здесь замуж выходить – не за кого". А если они этого не делали да ещё и собирались в аспирантуру для осуществления творческих планов? Мечты женщины о семье, детях оказывались за семью замками. Так думали молодые девчонки, не догадываясь, что, открыв «семь замков», они могли оказаться в сказочной стране, где интеллектуальные «принцы» разгуливают, например, по залам Ленинской библиотеки или других аспирантских «обиталищ». Но те, кто и вправду так думали, оказывались и без принцев, и без надежды выполнить в срок свою аспирантскую творческую работу и защитить диссертацию.
Интенсивная работа над научной литературой, переводы статей с иностранного языка, эксперименты, эксперименты до позднего вечера И одиноко стучат твои каблучки, Ника, тёплым майским вечером, и хочется ей плакать и шептать: «Любимый мой, где ты сейчас?» Если бы она знала тогда, что он тоже думал о ней: «Любимая, где ты сейчас?» Он по ночам перечитывал её юношеские стихи, подаренные ему Никой. Они хранились в его тайнике. Он их никому- никому не показывал. Кто же тогда в школе распространял клевету о якобы слишком вольном поведении Ники?

Друзья
Так получилось, что она оказалась в компании приятных молодых людей. Их звали Коля, Володя и Сергей. Они были на три-четыре года старше Ники и снисходительно отвечали на все её «почему». Самым лучшим советчиком был Коля. Он и Володей были меньше Ники ростом и страшно этого стеснялись. Однажды она сказала Коле: «Какой ты высокий сегодня». Заметив в её голосе льстивые нотки, он понял, что это – комплимент: «Интеллект - возвышает», - парировал он. Однажды, провожая Нику, Володя, встав на бортик тротуара, чтобы казаться выше, начал рисовать Нике их совместное будущее: «Ты будешь ходить в парикмахерские, а я - на футбол. И нам будет хорошо».
Ника улыбалась и думала о Сергее. Это был высокий парень плотного телосложения, с короткой стрижкой светлых волос. Ника часто ловила на себе внимательный взгляд его серых глаз. Он был обходителен, как истый интеллигент. Ника видела, что ему нравилась. Но он ни разу её не провожал, не звонил ей. Ей ему звонить было некуда. Он ласково Нике улыбался, только иногда эти улыбки были колючие. Ника тогда не знала, какая тяжёлая драма происходила у него дома. Об этом она узнала от Коли в последний вечер их встреч. Сергей был женат. От первого своего мужа эта женщина ушла, прихватив свою четырехлетнюю дочь. Они с Сергеем быстро подружились. И все они стали носить одну фамилию. Сергей переживал двойную травму, когда ему пришлось расстаться с этой девочкой и женой, когда его друг и его жена полюбили друг друга. Друг был потомком известного писателя. Друг Сергея приходил вместе со своей невестой в гости к Сергею И когда он все узнал, то отдал свою комнату в коммуналке для встреч своего друга с его, Сергея, женой. Дело в том, что в мемориальную квартиру своего славного предка друг Сергея не мог привести свою женщину. Его тетки ревностно охраняли мёртвые покои. Во время драматических событий после работы Сергею просто некуда было деваться. Ночевал он у друзей. Чтобы не менять еще раз фамилию маленькой девочки, друг Сергея взял его фамилию, Сергей женился на бывшей невесте своего друга. Это был "утешительный" брак.
Но жизнь всё расставляет по своим местам. Через много-много лет Ника встретила женщину со знакомой фамилией. Это была женщина, как говорят, «со следами былой красоты», той красоты, которая с годами не пропадает. Ника спросила, знала ли она Сергея Да, это был ее муж. «Он оставил меня с двумя девочками и ушел к своей бывшей жене».
Нике так захотелось узнать, что это за женщина, которая так запросто играла судьбами замечательных мужчин. Ника узнала её телефон и уговорила её встретиться с ней. В метро они проговорили около часа. Она много и доброжелательно говорила о Сергее. Была довольна новым мужем. «Бросил аспирантуру, где-то работает и охотно стирает пелёнки нашему сыну»…
Как она выглядела, эта женщина? О таких говорят: «женщина с формами». Во время их разговора она «стреляла» глазами, как автомат Калашникова, и мужчины оглядывались на неё. Если бы был такой прибор, который смог бы измерить её энергетическое поле! О! Это была бы внушительная картина. Видимо, эта мощная энергия могла смести любые моральные преграды.
«Я была как слепая лошадь. Я рвала все на своём пути. Что же мне было делать? В подворотне встречаться со своим любимым мужчиной?»…
Видимо, лучшего она не придумала, как остаться в комнате покинутого ею мужчины вместе со своим новым другом.
Под конец разговора она критически посмотрела на Нику – «Такая, как вы, его не удержит».
Как-то в Ленинской библиотеке Ника встретила Сергея. Ох, как взыграло её «ретивое»! Её била крупная дрожь. Как её тянуло к нему!
Броситься бы к нему на шею, обнять. Прильнуть всем телом! Но нет, кругом были люди, и она стояла, неподвижная и безвольная, как будто на "ватных" ногах.Он много рассказывал Нике о себе. Аспирантуру он бросил – надо же чем-то кормить семью. У него новая квартира. Две дочки. Он проводил Нику до остановки. Через три электрички он уехал. Судьба разводила их опять. Она упорно вела Нику к её единственному человеку.
А как же Сергей? Любила ли она его? Возможно. Но она не была уверена, любил ли он её…

Единственный

«Кто из мужчин нашей лаборатории вам нравится больше всего?» – спросила одна лаборантка, которая любила задавать вопросы кстати и некстати. Сейчас женщины лаборатории, приводили в порядок свою косметику перед маленьким зеркалом, висевшем в торце лабораторного стола.
«Мне? – удивилась Ника неожиданному вопросу, -Михалыч. По-моему, это настоящий человек». Она не заметила, что через два лабораторных стола у своих приборов сидел тот самый Михалыч, о котором шла речь.
Им с Михалычем повезло. Наконец, их судьба свела, показав предварительно и другие варианты. Каждый из них успел прожить к этому времени значительную часть жизни. Одиннадцать лет совместной жизни были прожиты как бы на одном дыхании.Ника всегда мечтала иметь много детей. С ним она успела стать «многодетной матерью», то есть матерью троих детей. Нет, им они совсем не мешали.
Она «играла» в детей, шила им платья, игрушки, пела песни. С неменьшим увлечением «играла» в любовь и науку. Жизнь была полной и прекрасной.
Во время «декретных» отпусков во время беременности Ника обрабатывала экспериментальные материалы, и они вместе писали статьи. Пока Ника «сидела дома» с детьми, Михалыч устраивал встречи с людьми, которым были нужны их научные разработки. Теперь уже под его фамилией и с ним в соавторстве она написала ещё двенадцать статей.
Вечером, в одиннадцать часов, они садились пить чай на кухне. Дети спали. К этому времени они припасали интересные мысли, идеи.С ним можно было говорить обо всём. Как писал Пушкин: «Всё к размышлению влекло – племён минувших договоры, плоды наук, добро и зло». Это был человек парадоксального мышления. Ника, привыкшая к его оригинальным высказываниям, иногда говорила: «Ну, это уж ты, Михалыч, слишком!». Прошло двадцать лет, как он умер, и его парадоксальные высказывания сбываются.
У Ники с Михалычем был старинный кабинетный рояль «Мюльбах». Когда на работе у Ники были очередные неурядицы, ей было очень грустно, она просила Михалыча сиграть Шопена. Ещё он любил играть романс: «Я встретил вас, и всё былое…» и влюблённо смотрел на неё глыбами серых глаз. И она опять его любила…
Он хорошо рисовал. У Ники и сейчас остались десятка два его маленьких картин. Под его влиянием и она стала рисовать, делать мягкую игрушку.Когда что-то не ладилось у него на работе, она устраивала в институте художественные самодеятельные выставки. Среди неожиданных и разнообразных художественных работ научных сотрудников его работы занимали заметное место. Для «массовости» Ника выставляла и свои игрушки-сказки.
Особенно Нике нравились беседы-размышления с ним. Они были настолько интересны, что некоторые она записала на магнитофон. Он ей рассказывал о своём открытии. Он одной математической формулой описал механическое поведение жидких, твёрдых и пластичных тел. Основанием для этого были многолетние исследования, проводившиеся на самых различных материалах.Он подготовил материалы для подачи в Комитет по делам изобретений и открытий.
В то время ходила такая «байка»: «Сейчас человек-одиночка не может сделать открытие. Теперь это дело – коллективное». Удобная точка зрения! В списке таких «коллективов» часто не оставалось места и самим авторам. А тут человек один принёс заявку на открытие. Начальник отдела посмотрел на него подозрительно. Но документы принял.
Где-то через год к ним пришёл ответ не из армянского радио – автора армянских анекдотов, - а из Армянской академии наук. Смысл ответа заключался в следующем: «Этого не может быть, потому что никогда не было».Они долго смеялись с Михалычем – ещё один армянский анекдот. После этого он опубликовал свою работу в одном журнале в городе Ростове на Дону. Там он проводил некоторые свои исследования.
Когда он умирал, младшему было три года.
«Не имеешь права!» – говорила Ника.
«Ты – сильная, ты – справишься», – говорил он слабым голосом.
Через двадцать лет в зале Политехнического музея в Москве проводили юбилейные чтения, посвящённые первым военным авиаторам России: Сикорскому И. И. и его сподвижникам. Среди них когда-то был и отец Михалыча. «В зале находится его внук», – сказал докладчик в конце выступления. Сын Ники встал и поклонился.
Её Михалыча не стало. Все заботы о семье, детях легли на её плечи. Это был следующий выстрел из дула пистолета.
НИКА
«Я никогда не буду убивать своих детей», – думала девятилетняя девочка с ненавистью глядя вслед черноволосой женщине, уверенно шагавшей по улицам посёлка. Из обрывков разговоров женщин она знала, что им иногда приходилось прибегать к её помощи, чтобы не увеличивать число детей в семье и чтобы как-то свести концы с концами в то тяжёлое время после окончания войны.
Прошло много лет с тех пор. Так сложилась её жизнь, что замуж она вышла поздно, но ни до, ни в период замужества она не прибегала к этой позорной операции, которая теперь уже официально разрешена. С помощью этой операции женщина сама по своему усмотрению регулирует в семье деторождение. Теперь уж не нужда заставляет это делать, а стремление жить «не хуже других». Они даже как бы забегают вперёд друг перед другом в стремлении как можно больше приобрести ковров, модных мебельных стенок и других благ, чтобы попасть в касту «состоятельных» людей.
В восемнадцать лет она записала в своём дневнике: «Я хочу найти человека, чтобы с ним рядом как бы пробежать по беговой дорожке жизни, показав “хорошее” время. Я хочу всю жизнь тянуться за своим сильным “бегуном”. Я хочу быть всегда красивой женщиной, иметь много детей и быть женщиной-учёным». Когда ей удавалось одной быть в трёх лицах, она была счастлива.
Нике с Михалычем повезло. Он был её большой удачей. Жизнь с ним была настолько захватывюще интересной, что если быспросили, любит ли она его, то ей было бы трудно ответить одним словом. В её представлении обычная любовь – со щемящим, лишающим воли чувством, заставляющим смотреть на своего избранника как бы «слепыми» глазами. Отсюда поговорка – «любовь – слепа». С Михалычем было что-то другое – активное, захватывающее, интересное, творческое. Он был старше её на десять лет, мудрый, челов«Исследователь» с большой буквы.
Он был смелым не только в рамках научных исследований, но и творчески относился ко всем сторонам жизни, с которыми сталкивался. Он был прекрасный собеседник, муж и отец.
Теперь у неё было трое детей после одиннадцати лет совместной жизни с её «Единственным». Он показал ей, как может быть счастлива женщина «Как это вы решились завести троих детей, сейчас и с одним трудно?» – говорили обладательницы бриллиантовых серёжек и золотых колец. Она вспомнила, как счастливы они были, когда родилась первая дочь. Как радовались они с мужем, когда второй хорошенький человечек появился у них в доме. Как большие глаза девочки с удивлением осматривали всё вокруг, как будто говорили: «Как хорошо! Как хорошо, что я сюда попала!». Она помнит, как упрашивала мужа подарить ей сына: «Время всё равно идёт. Вырастет у нас сыночек». Первое слово, которое сказал сын после «мама» было «ка-пи-тан». Это о том капитане, которому нужно было улыбнуться, так как улыбка – это флаг корабля. Ника часто пела ему эту песню Она не боялась говорить им ласковые слова. И радость подступала к горлу комком, когда её слова возвращались к ней обратно: «Ты – моя радость», - говорил её четырёхлетний сын. Одиннадцатилетняя дочь просила «причесать её мысли», восьмилетняя дочь просила дать ей её усталую руку, чтобы её понести.
Нет, они не били своих детей. Ника пронесла ненависть к этому способу воспитания детей. При таком отношении к детям она не могла их оскорбить грубым словом или применением «прикладного» способа воспитания Она относилась к ним как к друзьям. Она говорила: «Я ращу в них себя и учусь у них самой себе, незамутнённой жизненными обстоятельствами».
Особенно приятно было видеть в них черты своего Михалыча. Огорчалась, когда видела в них свои недостатки.
Они с Михалычем условно делили всех людей на три категории: «исследователи», «организаторы» и «лаборанты». «Лаборант» всегда при проведении опытных работ фанатично следовал выданным методикам. Вообще, печатное слово для лаборанта – закон. И если жизнь, эксперимент уходили от заданных методикой рамок, он пугался – значит, он сделал ошибку и старался скрыть её. Так интересные неординарные результаты опыта могли быть навечно похоронены под этим страхом.
«Исследователь» обычно внимательно относится к литературе, то есть «печатному» слову. Но он всегда немного сомневается: «Интересно, но надо ещё посмотреть и проверить». По своему опыту исследователь знает, сколько «натяжек» к желаемым результатам существует в литературе.
«Организаторы» всегда необыкновенно обаятельные люди, «страшные» эксплуататоры и в какой-то степени лгуны. «Не обманешь – не продашь».
Ника с Михалычем с гордостью относили себя к честным «исследователям».«Ты никогда не будешь исследователем», – мрачно она говорила младшему сыну. Огорчённый малыш стоял над огромной коробкой беспорядочно сложенных игрушек, разных по форме и размеру…
Ещё при жизни мужа после рождения третьего ребёнка она ушла из научно-исследовательского института, где проработала двадцать лет.
Ника так и не поднялась по служебной лестнице выше звания «младший научный сотрудник», хотя к этому времени была уже семь лет кандидатом технических наук и имела более двадцати печатных работ. На прежней работе она уже не могла находиться. Их все знали, как «попугайчиков-неразлучников». Она не могла вынести их сочувственных слов. Рыдания душили её. Ника устроилась работать в НИИ в смежной области. Выбирать не приходилось – она согласилась опять на должность м. н. с.
Жизнь осложнялась ещё и тем, что в институте, куда она устроилась работать, царил глубокий «патриархат». В этом отделе среди ста человек женщина – кандидат технических наук была одна, – это была Ника. Остальные четыре к. т. н. отдела «успешно» разделили должности начальника отдела и лабораторий между собой.
Нике предложили продолжать работу, начатую неким специалистом в области материаловедения, уехавшим от планомерных преследований начальника отдела в Америку. Шефу приглянулась научная работа, как он говорил, «предателя» Родины. И от Ники он ожидал повторения и подтверждения результатов, но Ника применила более точную методику исследования, которой раньше пользовалась, работая в смежном институте.
Она получила совсем другие результаты. Они были очень интересны и полезны, так как выводили ранее ведшиеся работы из тупика. Но они не укладывались в концепцию, заложенную шефом в один из разделов его докторской диссертации. Многократные повторения давали одни и те же результаты. Ника сама работала на приборе, поскольку для лаборанта используемая Никой методика была новой. К тому же эта лаборантка активно сопротивлялась применению этого новшества. Шеф заявил Нике, что лаборанту он верит, а ей – нет.
Тогда уже сделанную научную работу отдали одному незадачливому аспиранту, который «курсировал» из отдела в отдел в поисках выгодной для себя темы. Этот аспирант согласился, пользуясь прежней методикой, получить столь необходимые для шефа результаты. Оправдываясь, он говорил Нике: «Я – солдат. Мне приказали, и я должен исполнить приказание». Сейчас она переживает «поражение». Её уже сделанную работу отдали тому самому аспиранту, а она как будто и не работала в течение двух лет.
Вот она стоит перед зеркалом. Аккуратная укладка на голове. Серьги на месте. На фоне фиолетовых век энергичные стрелы накрашенных ресниц .Серо-коричневая гамма одежды означает, что настроение у неё «не блестящее», но энергично-деловое. Сапоги! На них лучше не смотреть. Сегодня, кажется, тепло. Ноги не замёрзнут. Нужно взять деньги. До получки дотяну. Нужно вспомнить, что купить по дороге с работы. Газ, свет, вода, – всё выключено. Беда, «финансовый конь» с трудом тянет телегу хозяйства, где большим грузом возвышается кооперативная четырёхкомнатная квартира. А изменить пока она ничего не может. Жизнь продолжалась. В прошлое уходили тоска, стрессы. Ника была ещё достаточна молода. Всего три года назад она родила своего третьего ребёнка. Она продолжала быть стройной, гибкой. Но лицо требовало «косметического» ремонта. В Институте Красоты ей подарили десять лет молодости.

О любви

Нике часто приходилось участвовать в спорах на тему, можно ли любить много раз или правы однолюбы? Что есть секс? Что такое любовь?
Однажды она нашла интересную книгу – «Нестандартная астрология". Ника оттуда выписала для себя несколько интересных фраз.
"Существует два крайних взгляда на секс: от провозглашения секса высшим проявлением божественного начала до полного отрицания всех сексуальных проявлений как «нечистых».
Истина, как всегда, лежит посередине.
Многие считают гипертрофированную сексуальность обязательным спутником гениальности. Многие для поддержания творческого потенциала его специально подпитывают сексуальными энергиями. Творческую силу любви и секса часто ошибочно приравнивают, и на этом основании любовь приравнивают к сексу Дело в том, что, говоря языком астрологов, творческие функции в энергетической структуре человека, выполняет «чакра», расположенная на уровне половых органов, это плотная энергетика, и на уровне шеи – тонкая энергетика.
Таким образом, физическое тело человека получает для нормального существования сексуальную энергию, а “тонкие тела” энергетики имеют возможность насыщаться высокими энергиями творчества.
Найти гармонию между этими двумя ипостасями – “тонкое” и “плотное” очень трудно. Уровень сознания человека зависит от степени развития и правильного взаимодействия логического мышления и интуитивного восприятия».
Итак, секс – проявление плотных животных энергий человека, а любовь охватывает взаимодействие всех энергетических уровней человека от тонких, интеллектуальных, энергий до плотных физических.
Таким образом, думает Ника, с точки зрения астрологии, секс – это проявление животных энергий, а любовь скорее интеллектуальное чувство, чем животное.
«Каждый человек, живущий на Земле, имеет одному ему присущее качество, то, что делает его индивидуумом. Это качество он бессознательно проносит через всю жизнь, как некое высшее “Я”, отличное от внешних свойств ума, характера и наружности.
Кто догадывается о его существовании, называет его “Душой”, стремится его познать, выразить в своей жизни. Это называется самовыражением через творчество. Рождение и воспитание детей тоже относится к духовным творческим свойствам человека.
Большинство же людей о существовании Души не знает. Эти люди ищут самовыражение через накопление материальных благ».
О любви говорят, что она возникает, когда есть родство душ. Понятно, что любимого найти труднее, чем сексуального партнёра. Не поэтому ли «секс» нашёл такое широкое распространение, не отягчённый интеллектуальным чувством любви?
И правы те, приходит к выводу Ника, кто говорят, что любить можно только один раз. И очень хорошо, если любовь окажется взаимной. Иногда целый жизни не хватает, чтобы найти такого человека. И тут не ум и не красота, а тонкое очарование высоких энергий любимого действуют на нас...

Ника и взрослые дети

Ника продолжала свой жизненный путь вместе со своими взрослыми детьми. Они нуждались в её поддержке. В то время в обществе все моральные ценности подверглись пересмотру. Так называемая «сексуальная революция» оказывала пагубное влияние и на молодёжь, и на всё человечество. Всё это совпало с периодом «перестройки» в России. Эта концепция расцвела буйным цветом. Идеологи её провозглашали: долой семью, дети не нужны, женщины не должны скучно проводить время за воспитанием детей, они должны «красоваться» на работе во всём могуществе современной косметики. К сексу стали относиться так же просто, как когда-то в двадцатые годы: как к возможности выпить стакан воды, если хочется. Любовь как проявление духовности человека категорически отрицалась. О понятии «духовность» было очень смутное представление. Во главу угла ставился вещизм, накопительство материальных благ. Вместо веры – деньги, на которые можно купить и красивую женщину, и диплом инженера, да и вообще всё… Вот культуру купить было всё равно нельзя. Её надо было добывать кропотливым своим трудом.
Среди женщин стал популярен лозунг: « Я – сама». В детской поликлинике заведующая разводила руками: «Такое впечатление, что теперь одни матери-одиночки». Отцы платили смехотворно маленькие алименты.
Последствия не замедлили сказаться. На улицы высыпали толпы неуправляемых подростков, готовых к любым стрессовым действиям. «Свято место пусто не бывает». Вместо работающих матерей мальчишек стали «воспитывать» личности «экстремального» поведения.
Как оградить детей от этого кошмара, сохранить семью и представление о ней как о естественной необходимости как для общества, так и для самого человека? Постоянные дискуссии с детьми. Приходилось слышать: «Да в ваши дни вообще не было секса», «семьи, как раньше, теперь нет», зачем нам дети, они только мешают». И семью Ники не обошли стороной ошибки.
Принцип: «Лови у пола, а падать не давай!» помогал Нике спасти детей в весьма трудных ситуациях.
Ещё один удар, выстрел из дула пистолета. Здоровье Ники сильно ухудшилось. «Перестройка» помогла ей реализовать свои научные разработки. Она ушла на пенсию и открыла свою внедренческую фирму. Её результаты подтвердились на практике. Она и дальше могла бы успешно работать, но «перекосы» «перестройки» в отношении к малым предпрятиям сделали своё дело – фирму закрыли.Ещё один выстрел!
Ника с трудом ходила. Заключение врачей: ревматоидный полиартрит и инвалидность. Ника села в инвалидное кресло. Ещё удар судьбы!
Её, как лошадь, остановили на полном скаку. Всю жизнь она считала каждую секунду. Всё время старалась совместить несколько дел. Всё хозяйство стал вести сын. В это время они жили вдвоём в трёхкомнатной «хрущёвке».
Деятельная натура Ники протестовала. Старость? Нет, это ещё не беспомощная старость. Голова перебирала роды деятельности для себя в этом её положении. И она остановилась на литературной деятельности.
Она и раньше писала стихи, рассказы, периодически писала дневники, которые отражали конкретное время и положение их семьи.
Ни один официальный журнал не принимал её творчество. О стихах не могло быть и речи. «Стихи? Ни в коем случае!» Выручил поэтический клуб в системе «Интернет». Это был клуб «Стихи. ru». Это было замечательно. А какая «шапка» в заголовке! – «Поддержка национальной культуры»…
Ника тоже была теперь частью национальной культуры!
Она работала теперь с необычайной энергией. Вдохновение не покидало её.
За месяц пребывания в этом клубе она написала около сотни стихотворений и поэм. Это была не развлекательная поэзия, так сказать «от нечего делать».
Вместо композиции стиха-монолога, она широко использовала диалог, в поэмах действие развивалось динамично, место действия часто менялось. Даже так называемая «пейзажная» лирика заселялась как бы живыми существами. И у каждого из них были совсем не «пейзажные» проблемы.
Кстати о проблемах! Вспомнились долгие интересные разговоры с Михалычем. Сын тоже был интересный собеседник. Разговоры-споры были самые животрепещущие: «Секс или Любовь», «Мы разные с тобой» – ты «Рак», а я «Телец», а «Девой» был отец. Астрология сидела третьей за столом. «Душа и Тело», «Душой мы ангелы, а телом – звери», – всё это становилось затем темами стихотворений. Помещённые в Интернет стихи в 0 часов 05 минут читались со скоростью «читатель через каждые 2 минуты»…
Стихов было много, и Ника сразу помещала по 10-12 штук. Поэмы читались с интересом: «Принцесса», «Софийкина любовть», «Параскино счатье», – это о проблемах брошенных детей и молодых женщин, оставшихся в трудном положении, но поддержка вовремя к ним пришла. Это был не выдуманный «счастливый конец» – сюжеты из жизни близких людей. О судьбах русской интеллигенции в связи с революцией: «Два влюблённые брата» любили одну девушку, революция всех их разъединила. «Жизнь – не копейка» о русских офицерах, первых военных авиаторах.
Ника считала, что она в стихах должна уделить место и просветительской деятельности: «О красоте» по книге практика-археолога, «О всеобщем согласии» – курьёзная история из жизни философа Платона.
Горькая исповедь «Амбиции, амбиции» о том, что из жизненных планов ей удалось, а что и нет. «А вот здоровья нуль теперь», – горько заключает Ника. Как лошадь, перегружена всю жизнь свою была!

Ника большое внимание уделяет любовной лирике: «Любовь как награда».
Хорошая эмоциональная память, большой жизненный опыт и склонность к философским размышлениям, – всё это сделало поэзию Ники своеобразной и задушевной. «Листаю прошлые события, как будто делаю открытия», - пишет она в одном из своих стихотворений.
Вся повесть о Нике – это гимн любви: «Пусть светит она, как лампада, перед иконой любви». Любовь её Единственного продолжает освещать её жизнь.
Жизнь под дулом пистолета не разрушила её творческих планов. Мечты её осуществились.
Были изданы шесть книг её стихотворений о любви, о смысле жизни. Дети и внуки помогают осуществлять её жизненные планы. Она счастлива в их окружении